Несколько недель назад автор этих строк встретился с Абой Гординым – в рамках журналистского сотрудничества с газетой “Херут” и дружбы с семействами Наор и Разиэль ( с г-жой Разиэль – сестрой Абы Гордина - и её дочерью Эстер Наор). Эти встречи, в общем, не были ничем особенным; но автор встретился во второй раз в своей жизни с человеком, без общения с которым эти строки не были бы написаны вообще.

Встреча произошла летом 1916 г. Между первой и второй встречами прошли 42 года; с точки зрения хронологии прошло полчеловеческой жизни, в то время как со вселенской точки зрения Земля обернулась вокруг Солнца всего лишь каких-то сорок с чем-то раз. Юнцы, встретившиеся на заре времён в далёком украинском городе, теперь, ко времени встречи в Тель-Авиве, успели состариться. Старики годами – но не только годами...

Каким ветром занесло Абу Гордина в Екатеринослав? Он не был торгашом, шляющимся по всей Руси великой ради своего гешефта... Он был раввином-бессребренником. Когда я, спустя сорок лет, был в его доме в Рамат-Гане, то, кроме кровати, стола, двух стульев и дикого количества книг, громоздящихся на этой скудной мебели и прямо на полу, я не нашёл ничего...

Уроженец городка Михалищук, он прибыл в Екатеринослав с потоком беженцев, стронутых с места Первой мирвой войной. Накануне войны Аба и его брат Зеев-Вольф-Владимир (короче, то явление, которое принято называть “Братья Гордины”) были молодыми признанными гебраистами-педагогами, чьё учение находилось в прямой зависимости от учения “Мусар” (“Мораль”) – а последователем этого учения являлся ещё их отец, известный литовский раввин Йегуда-Лейб Гордин. Аба и Зеев-Вольф Гордины были основателями и владельцами т.н. “Хедер метукан” - “Исправленной школы”; тогда эту гимназию с преподаванием на иврите недоброжелатели называли – “Хедер месукан” [игра слов: на древнееврейском “метукан” - “исправленное”, “месукан” - “опасное”. – Прим. переводчика. – М.Г.] . Гимназия (многие ещё называли её “Иврия” - т.е. “с преподаванием на иврите”) базировалась в местечке Сморгонь, на границе Белоруссии и Литвы - там, где прошли детство и юность братьев Гординых. Собственно, это и было началом педагогической деятельности Абы Гордина.

Он обучал школьников при помощи принципов “свободной педагогики”, причём – именно и принципиально - на иврите. Синтез морали библейских пророков и классического анархизма. В то время Абе Гордину было что-то около 30-и лет. Гимназия его рухнула во время войны, и Гордин – к тому времени уже идеолог всероссийского движения пананархизма – сблизился с активистами Москвы, Петрограда и Украины, оставив на время свои педагогические опыты на иврите.

Гордина и меня свёл Брейгер, частный преподаватель иврита в домах нескольких богатых жителей Екатеринослава. Одним из его учеников был мой двоюродный брат Муля (Шмуэль), сын моего дяди Йегошуа – будь благословенна его память! Брейгер рекомендовал Гордину вашего покорного слугу. Уже в первую встречу Гордин дал Брейгеру свою пьесу на идише, в которой органическими вкраплениями были включены также иврит и русский языки. Пьеса вышла в свет в свет в издательстве самого автора [точнее, никакого самостоятельного издательства у Абы Гордина в то время не существовало; автор просто заплатил типографии, и его имя появилось на титульном листе издания. – Прим. переводчика. – М.Г.]. В буре той эпохи у меня пропала не только книжка Гордина. И не только у меня. В институте ИВО в Нью-Йорке сохранился титульный лист пьесы. Кое-что из текста пьесы сохранилось в моей памяти. Даже сорок лет моей бурной жизни не смогли стереть всю пьесу из памяти...

Пьеса Гордина была модернистской, новое содержание использовало старые формы, базирующиеся на симбиозе классической европейской литературы и талмудических рассуждений, адекватных восприятию образованного еврейского читателя “литовского” направления иудаизма. Пьеса явно имела характер педагогического опыта; противники Гордина называли её “антипедагогичной”, а саму педагогику Гордина – антипедагогикой. Некоторые обвиняли Гордина в графомании; но Гордин графоманом не был.

Нове содержание – старая форма. Напомним “Синюю птицу” Метерлинка... Д-р Хаим Житловский писал комментарии а-ля Раши к “Синей птице”. Можно привести ещё и другие опыты, параллельные литературно-драматургическим опытам Гордина, который выдвинул принципиально новые идеи, базирующиеся на форме, принятой у традиционных еврейских средневековых комментаторов Священного Писания.

Эта пьеса – основное, что осталось в моей памяти от первой встречи с Абой Гординым. Что происходило с Гординым в промежуток между нашими первой и второй встречами – в 1916 г. В Екатеринославе и в 1958 г. В Тель-Авиве?

Города остаются в памяти поколений благодаря нестандартности людей, в этих городах родившихся или живших. Ясная Поляна ассоциируется со Львом Толстым, обителью которого она была. Аба Гордин родился в городке Михайлищук; детство его прошло в Сморгони, там же он ставил свои первые опыты в “новой педагогике” и писал свои первые вещи. Об этом сейчас уже мало кто помнит; у большинства с именем Гордина ассоциирются Москва, Ленинград, Нью-Йорк и города Израиля – целый географический калейдоскоп.

Здесь уместно упомянуть о следующем странном явлении. Бунтари того поколения, вышедшие из религиозных семей, в т.ч. из семей православных священников или раввинов, в большинстве своём тотально отринули духовное наследие отцов и превратились в нигилистов; многие и многие из них, отказавшись от службы Богу, мало-помалу начали служить дьяволу – в лице его земных представителей; я имею в виду большевиков. Многие видные большевики происходили из духовного сословия или обучались в своё время в духовных семинариях. Возьмём того же Сталина; Преображенского, автора книги “Коммунистический алфавит”; или – Крестинского, бывшего секретарём партии раньше Сталина. Автор антихристианских тарктатов был сыном казённого священника – мы имеем в виду Ницше. А у нас, например, - М.Бердичевский, сын раввина из украинского городка. Список этот может быть продолжен многими и многими именами. Воистину – к чести Абы Гордина скажем: в роли представителя этого поколения бунтарей он не был нигилистом. Он не стал “всезнайкой” - марксистским циником. Душа была мерилом его ценностей, а учителем его был – Кропоткин.

Война, революция, гражданская война добавили личности Гордина легенды и мифы. Знакомство со всеми членами первого советского правительства, в т.ч. с самими Лениным, Троцким, Каменевым. Неприязнь Дзержинского. Заступничество Крупской. Выступления на митингах перед революционными матросами и солдатами. Участие в первых Всероссийских съездах Советов. Ссылка и бегство из России через Маньчжурию. Спокойная жизнь в Нью-Йорке на протяжении долгих десятилетий – и неожиданное решение репатриироваться в Израиль. Одно несомненно – Гордин, как последователь идей Кропоткина и Бакунина, всегда старался отделить “зёрна от плевел” и, так сказать, “ядро от кожуры” - применительно идее Анархии. Он искал Истину ради души человеческой, – чем и заслужил мало благодарностей – даже в среде того движения, активистом которого был сам...

“Братья Гордины”, и в первую очередь Аба, были носителями идеи Анархии, наряду с такими её столпами, обладавшими совершенно разными взглядами на эту идею, как дворяне – аристократы духа Кропоткин, Бакунин и Толстой.

Но российская действительность не нуждалась в таких странных типах, как Гордин; именно в этом – причина краха реализации идей “братьев Гординых” - в первую очередь, идей самого Абы. В ходе Гражданской войны победила не Анархия Кропоткина-Братьев Гординых, но - Анархия Стеньки Разина и Нестора Махно. Анархизм внуков и правнуков Стеньки Разина (Махно, Антонова, участников Кронштадского мятежа) – был опасным врагом Ленина. Но что-то в разнузданности их диких кличей было сродни Новому Строю России. Может, в аппелировании инстинктам и тому тёмному, что выплывло из инстинктивного сознания масс?.. Голова Разина покатилась с эшафота на московской площади; Махно не была суждена смерть в подвалах ЧК, - он сумел бежать из Гуляй-Поля в Париж; ученику Кропоткина Абе Гордину тоже было суждено бкгство. Проделав головокружительный путь от пролетарской Москвы до плутократического Нью-Йорка, он получил там, наконец, возможность писать книги в духе его учителя, князя Кропоткина, отпрыска дома Рюриковичей. А, уже постарев, анархист прибыл в Израиль, поселился в Рамат-Гане и – излагал мне свои, оставшиеся неизменными, взгляды в доме дочери его сестры, депутата Кнессета Эстер Наор; и во время его рассказа с нами незримо прсутствовал дух другого его родственника и представителя этой бунтарской семьи – сына его сестры, Давид Разиэль его имя (и да отмстит Господь за его кровь!)...

Эта глава из “Избранных сочинений” А.Ахимеира в оригинале была опубликована в виде статьи в израильской газете “Херут” (“Свобода”) 31.10.1958 г., за подписью “Аба Сикарий” (“Зелот”) - один из литературно-публицистических псевдонимов автора.

Ещё раз вернулся Аба Ахимеир к теме жизни и творчества своего тёзки-анархиста спустя год: в израильской газете “Маарив”, 18.9.1959 г., за подписью “А.Гай”, была опубликована рецензия, посвящённая выходу в свет в Буэнос-Айресе 2-го тома воспоминаний Абы Гордина – “Зихройнэс ун хэшбойнэс” (“Воспоминания и счёты”) на языке идиш:

Мемуары Абы Гордина – важный современный вклад в понимание явления русской революции. Гордин – настоящий повествователь, обладатель большого таланта. Наше видение не позволяет передать... ощущение от Москвы накануне Февральской революции (“Февраля”), или Москвы в краткий период правления Керенского; Москвы уличных боёв между “людьми Февраля” и “людьми Октября”. Красочно рисует Гордин образы большевистских руководителей - в первую очередь, - Ф.Дзержинского, главы ЧК, прообраза ГПУ. Он изображает атмосферу, царившую в России в дни смерти Ленина; изображает Сталина, помогающего нести гроб с телом вождя. Вот Гордин встречается с одним из руководителей революции – Каменевым. Анархист советует своему другу-большевику бежать из России как можно скорее. А вот встреча двух братьев – Гордина-анархиста и его брата-коммуниста, который в течение лет находился в США, совершил паломничество из Америки в Россию – для осуществления идеи всемирной революции – и стал, в конце концов, троцкистом. Вот – ссылка в Сибирь; раввин Иркутска помогает руководителю анархистов бежать из СССР, - исходя из духовных заслуг отца Гордина – просвещённого раввина Йегуды-Лейба...

...И в буржуазных Европе и Америке находят они убежище – все, все: белые генералы, разные социалисты, а также анархисты – Аба Гордин и “Батька” Махно.

Как можно совместить Ари а-Кадош с Кропоткиным? Это – один из наистраннейшх парадоксов нашей жизни...

Аба Львович (Аба бен Йегуда-Лейб) Гордин (1887, Михалищук -1964, Рамат-Ган) – идеолог российского движения пананархизма, участник Февральской и Октябрьской революций 1917 г., один из руководителей Московской анархистской федерации, философ, писатель, поэт, публицист, переводчик, редактор, с 1925-26 гг.- политэмигрант, авторитетная фигура в духовном направлении международного еврейского анархистского движения.

Аба Гордин – личность в высшей степени незаурядная. Я возвращался к его жизни и творчеству во многих моих статьях и монографиях; и с каждым разом удивлялся всё больше – до какой же степени никто из комментаторов, друзей или врагов так и не смог понять до конца ни самого этого человека, ни его идей...

Так до конца и не понятый ни врагами, ни почитателями, Аба Гордин умер в знойные дни израильского августа 1964 г. Имя его, в своё время гремевшее как среди анархистов-практиков, так и среди философов, писателей и лингвистов, постепенно забывается – и сохраняется, в основном, в его сочинениях.

Давид Разиэль (Розенсон) – 1910, Сморгонь (Белоруссия-Литва) – 1941, Хаббания, Ирак – руководитель организации ЭЦЕЛЬ, боевого крыла движения сионистов-ревизионистов, последователей Владимира Жаботинского; племянник Абы Гордина.

Эстер Разиэль-Наор – 1912, Сморгонь – 2002, Иерусалим – активистка ЭЦЕЛЬ, узница британских концлагерей в Палестине и Северной Африке, в дальнейшем – многолетний депутат Кнессета (израильского парламента) от партии Херут (движение сионистов-ревизионистов, предтечи нынешней партии Ликуд). Сестра Давида Разиэля. Племянница Абы Гордина; хранительница его домашнего архива.

Газета “Херут” (“Свобода”) – партийный орган одноименного политического движения в Израиле.

Аба Ахимеир (Аба-Шауль Гейсинович, 1897-1962) – один из идеологов и лидеров правого движения сионистов-ревизионистов, писатель, журналист, учёный. Летом 1933 г., после убийства Х.Арлозорова, одного из вождей левых кругов сионистского движения в подмандатной Палестине, был арестован и обвинён в организации убийства и подстрекательстве к нему. Был оправдан судом. Во время процесса по делу Арлозорова, находясь в тюрьме, был осуждён на 1 год и 9 месяцев тюремного заключения за организацию нелегального “Брит а-бирьоним” - “Союза бунтарей” (“Союза зелотов”). На русском языке была опубликована книга Ахимеира “Репортаж с отсидки”, написанная им в Центральной иерусалимской тюрьме (“Миграш а-русим” - “Русское подворье”) в 1933-1935 гг.

Именно нестандартность фигуры автора, отнюдь не принадлежавшего левому или даже либеральному лагерю, делает для нас интересным его подход к личности Гордина и анархизму вообще. Вероятно, А.Ахимеир, прекрасно знакомый с сочинениями своего старшего товарища и учителя – Владимира (Зеева) Жаботинского – был осведомлён о его любопытном подходе к анархистской идее. Индивидуалист Жаботинский, страстно ненавидевший всё, связанное с социализмом, неоднократно отзывался с симпатией об анархизме и анархистах и писал о том, что “прекрасная Анархия – и есть идеал сообщества человеческих индивидов”. Как видно, эта позиция духовного лидера Ревизионистского движения наряду с личной дружбой Ахимеира с семьями Разиэль и Наор, родственниками Гордина, и побудили автора к написанию вышеприведённых статей. Интересно отметить, что Ахимеир чётко противопоставляет идеальный гуманистический образ Анархии “аристократа духа” Кропоткина – анархизму широких народных масс в лице “Стеньки Разина и “Батьки” Махно”...

Десятки тысяч страниц сочинений Абы Гордина, написанные, в основном, на идиш и не переведённые ни на один язык мира, теперь навряд ли уже станут достоянием интеллектуалов, интересующихся философией и историей анархизма. Если творчество мятежного раввина на русском, английском и иврите ещё имеет шанс стать полем исследований, то сочинения его на языке идиш, планомерно уничтоженным в СССР и сожжённым вместе с его носителями в гитлеровских крематориях, - возможно, потеряны для нас навсегда.

У меня память об удивительном человеке Абе Львовиче Гордине всегда ассоциируется с бунинскими строками:

Безмолвные, на мёртвом языке.

И унесла на чёрном скакуне.

М.Гончарок, Кушадаси – Крит, июль 2003 г.