ГИДРА МЕНЯЕТ КОЖУ.
Начнем с науки. Именно наука сто лет назад определялась в идеологических построениях как основа основ для изобретения социальных конструкций. Сегодня ясно, что картина мира, на которой основывались социальные доктрины Анархизма того времени, достаточно проста. Классическая наука четко определяла границы между "черным" и "белым", "право" и "лево", "жизнь" и "нежизнь". Исходя из этих посылок, господствующей идеологемой социального менталитета Анархизма был "прогресс". Анархия выступала как линия движения вперед и вверх которой противостояли, с одной стороны, государство и капитал, а с другой - пережитки феодализма и гнусного клерикализма, тем более что правительство и не помышляло о социальных программах. Все это умножалось на воспитанные веками сакрализованные мифы "мессианства", "спасения", "царствия божьего", "жертвы" и т.д. Это находило свое отражение в мышлении и поведении представителей той или иной идеи.
Сегодня общество не имеет тех структур, которые были сто лет назад. Исчезли феодально-сословная иерархия, с клерикализма сбилась спесь, да и картина мира рисуемая наукой становится все более и более многогранной. Исчезли границы между парами антагонистов, описанных выше, но большинство анархов признавая изменения произошедшие в обществе не замечая того мыслит категориями "мессианства", "спасения", "царствия божьего", "жертвы", и не понимает не только этого, но и то, что они не отвечают реальности.
Естественно, можно привести множество аналогий и соответствий с прошлым, показать нить времен, но это будет всего лишь выдача желаемого за действительное. Главное в нынешней действительности то, что мир не просто изменился, сейчас наступило время изменения понимания, не только изменений, но и самого понимания. Достаточно сказать, что сегодня наука в лице синергетики говорит, что следствие является необходимым условием своей причины (аттрактор) и только это положение рубит под корень любые попытки предопределить будущее, ибо получается: "Хотели как лучше, а получилось как всегда..." Более того, введение в осмысление действительности новых понятии: фрактал, область бифуркации, диссипативная структура, обратная связь и т.д. выкристаллизовывающихся в науке, помогает понять, что общество и человек, как системы, с их структурами и элементами, не являются сегодня результатом простого изменения прошлого, но становящиеся вне связи с прошлым, являются качественно новыми продуктами деятельности человека.
Начнем с общеизвестного. Никто не задавался вопросом: почему для нормального человека одним из синонимов богатства являются бриллианты? Ясно, что они дороги, а почему? Редки? Чушь, их добывают тоннами. Один из Опенгеймеров высказался в том смысле, что если бы не кропотливая работа "Де Бирс", то "брелики" продавались бы в каждой мелочной лавке! Или, террор и "братва". Можно точно утверждать, что времена савинковых и Бени Крика безвозвратно ушли в прошлое. Преступность и террор объединяет одна функция: война за передел власти над миром. Если в прошлом система насилия и власти ограничивалась несколькими государственно-духовными институтами (в лице государства и церкви), то сегодня:
- публичное правительство (публики) перестало быть тем единственным символом государства на который обрушивали свой гнев анархисты. Сегодня это корпорация (мощная и разветвленная), но одна из многих правящих балом. Власть приобрела черты виртуальности под именем, когда публиков, путем террора, заставляют делиться властью. Вспомним ложу Р-2, убийство Улофа Пальме, Чечню, "Де Бирс", Медельинский картель и т.д. и т.п. Естественно, это лишний раз доказывает преступный характер всякой власти, ибо методы у всех одинаковы, но вот разнообразие форм заставляет задуматься. Именно это разнообразие и есть неосязаемая, но осознаваемая виртуальность "государства" Дж.Оруэлла.
- церковь, как духовная власть "передала" свое первенство не только масс медиа, но и всяким шарлатанам. Обыватель духовно "оскоплен" и нивелирован до электората.
- существуют эрзацидеологии, как способ самоиндентификации личности в условиях недостатка способов самоутверждения. Личность, "обратилась" к архетипу массового сознания - национализму, рождающего наиболее тоталитарные идеологии.
Всему этому есть объяснение: руины коммунизма. После себя коммунизм оставил мрачнейшее наследие в лице человека новой формации - совка. Он удушил традиции народной вольности, искоренил тягу мужика к Волюшке-Воле.
За эти сто лет и само государство, чтобы выжить, подмяло под себя априорно государству не принадлежащее: социальные программы. Оно добилось этого подавляя непокорность, пестуя конформизм, инфантильность государственный патернализм. Это была трудная, кровавая борьба. Ведь еще сто лет назад государственная власть прикрывалась религиозностью, которая была свойственна сознанию того времени. Сегодня, когда религиозность только возрождается, тянуть свое существование только на насилии очень трудно и власть придержащие, это прекрасно понимают. Вот они и схватились за социальные программы, ибо они дают тот заряд демагогии, которая "оправдывает" существование правительства в глазах обывателя.
Такой проблемы: развенчание государственного патернализма под маской социальных программ, не было сто лет назад. Но требовать выполнением государством своих социальных программ анархам невозможно, ибо человек и общество в целом, при сильных традициях независимости и свободы, способны решить проблемы нищеты и голода, больных и стариков.
Но государство не способно отдать решение этих проблем обществу, иначе падет последняя маска со звериного оскала власти.
Леон